Корпус вепсского языка

Содержание

• Введение
• Вепсы, территория проживания, демография
• Вепсская письменность
• Диалекты вепсского языка
• Вепсский корпус: описание материала
• Особенности транскрипции вепсской диалектной речи
• Алфавит вепсского языка
• Благодарности
• Литература

Введение

По определению составителей национального корпуса русского языка: национальный корпус — это «определенный язык на конкретном этапе его развития во всем многообразии жанров, стилей, территориальных и социальных вариантов».Таким образом, под корпусом, прежде всего, понимают электронное собрание текстов, сопровождающееся грамматической и иной разметкой. Одно из важных условий — это представительность или сбалансированный состав самих текстов (все виды письменных и устных текстов). Однако корпус тем лучше, полнее и богаче, чем информативнее его дополнительная информация или разметка. Таким образом, у составителей корпусов должны иметься в наличии электронные версии языковых материалов, а также четко разработанные грамматические и иные характеристики словоформ, что требует достаточно полной изученности языка, который становится объектом корпуса.

Корпус языка малочисленного народа, не обладающего письменными традициями, в этом случае в качестве жанров и стилей может представить транскрипцию живой разговорной бытовой речи, а также коллекций фольклорных материалов, которые по языку и стилю будут отличаться друг от друга: скажем, этнографический рассказ — это по языку не то же самое, что сказка или рассказ об обрядовом действе, заговор или плач. Кроме того, существуют рифмованные виды фольклора: песни, частушки, которые сопровождаются различными рефренами, повторами, присказками и т. д, также добавляя собственную специфику.

Корпус языка с прерванной письменной традицией, к каковым относится вепсский язык, уже может обладать определенным количеством письменных текстов, которые не могут не быть отражены в корпусе, поскольку также представляют реальную картину языка в определенное время его развития.

Цель данного проекта «Вепсский корпус» заключается в создании корпуса оригинальных вепсских устных и письменных текстов на первых порах со скромным объемом 50 тыс. словоупотреблений и размещение его в открытом доступе в сети Интернет. В 2010 году сайт пополнен уже 434 текстами на 70 тысяч словоупотреблений.

Достижение этой цели предполагает последовательное решение целого ряда задач.

1) Определение круга оригинальных устных и письменных текстов на вепсском языке и составление их репрезентативной коллекции. Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН (ИЯЛИ КарНЦ РАН) обладает богатым фондом аутентичных образцов вепсской речи, являясь, очевидно, одним из самых представительных хранилищ вепсских текстов различного характера, записанных в полевых условиях в разные годы XX века от носителей всех диалектов вепсского языка. В Фонограммархиве хранится около 300 единиц хранения вепсской речи (~400 часов магнитофонных записей: см. Зайцева 2010: 36). Часть этих материалов была расшифрована и введена в научный оборот в виде сборников образцов вепсской речи (Зайцева, Муллонен 1969; Язык и народ 2002), сборника вепсских сказок (Vepsän rahvhan sarnad, 1996), диалектного словаря вепсского языка (Зайцева, Муллонен 1972), а также многих других работ теоретического характера, посвященных синхронной и исторической грамматике вепсского языка, исследованиям топонимии с выходом в этническую историю народа и языка, материальной и духовной культуре вепсов. Все это позволило Институту занять лидирующее положение в исследовании вепсской тематики.

Опубликованные в образцах вепсской речи материалы сканируются и размещаются в корпусе. Ведется расшифровка и отдельных магнитофонных записей, которые пополнят корпус новейшими материалами в ближайшее время.

2) Урегулирование вопросов авторского права. Поскольку сбалансированный корпус предполагает использование некоторого числа художественных текстов, переводов Библии, газетных материалов, то достижение соглашения с правообладателями необходимо.

3) Лемматизация (отождествление всех словоформ одной лексемы). Эта в целом тривиальная, как полагают специалисты, легко автоматизируемая задача для языков с бедной морфологией или языков с богатой традицией изучения (в частности обеспеченных такими исчерпывающими описаниями, как, например, «Грамматический словарь русского языка» А. А. Зализняка), для вепсского языка не имеет простого решения: весь материал корпуса пока размечается вручную.

4) Создание схемы метаразметки и детальной паспортизации текстов в соответствие с этой разметкой. Каждый размещенный в корпусе текст описывается по строгой схеме, учитывающей пол и дату рождения автора текста, характер текста (устный, письменный), жанр текста и некоторые другие признаки. Метатекстовая разметка позволяет получать интересные социолингвистические данные о языковой динамике, сведения о языковой вариативности на уровне жанров, а также в последующем дает возможность создавать на базе корпуса свои подкорпусы. Подобная разметка в корпусе с течением времени будет постоянно дополняться и усовершенствоваться.

5) Создание интернет-сайта на русском языке (в будущем и на английском) с поисковым механизмом по текстам и электронному словарю и размещение корпуса в сети Интернет. Многоязычный и общедоступный характер должны обеспечить рост исследовательского интереса к данным вепсского языка.

Представленный «Вепсский корпус» на первом этапе ориентирован на создание корпуса, позволяющего строить конкордансы для лексем и конкретных словоформ, но без встроенной морфемной, морфологической, синтаксической или семантической разметки, однако такое содержательное развитие, как, впрочем, и простое расширение корпуса с помощью включения в него новых текстов, построения параллельных корпусов, создания корпуса звучащей вепсской речи, предполагается в дальнейшем.

Вепсский корпус может обеспечить частное и сопоставительное языкознание источником лингвистических данных по вепсскому языку — прибалтийско-финскому языку с богатой и своеобразной грамматикой, повысить возможность независимой проверки примеров из вепсского языка, обогатить инструментарий лингвистики, а также помочь широкому кругу людей, которые говорят, читают и пишут на вепсском, изучают или преподают вепсский язык, редактируют и переводят вепсские тексты.

Вепсы, территория проживания, демография

Вепсов в науке считают одним из древнейших народов Севера Европы. Первое упоминание о Веси и Чуди, с которыми связывают происхождение вепсского народа, в исторических источниках относят к середине VI в. В известном сочинении остготского историка Иордана «О происхождении и деяниях Готов» при перечислении многочисленных племен, якобы покоренных готским королем Германарихом, исследователи под названиями Vas или Vasina видят Весь, а — Thiudos, Tuidos, Thiudi — Чудь (Пименов 1965: 20). Полагают, что племенные группировки Веси и Чуди уже в первой половине I тысячелетия населяли пространство между тремя крупнейшими северными озерами — Ладожским, Онежским и Белым. В исторической литературе данную территорию принято называть Межозерьем.

В настоящее время территория традиционного проживания вепсов занимает узкую полосу вдоль юго-западного побережья Онежского озера и центральную часть Межозерья. Административно она разделена между тремя регионами: Карелией, Ленинградской и Вологодской областями. По данным переписи 2002 года вепсов насчитывается 8240 человек. Около 93% вепсов по-прежнему проживают в пределах Межозерья — в Карелии (4 870 чел. или 59,1%), в Ленинградской области и Санкт-Петербурге (2 337 чел. или 28,4%) и в Вологодской области (426 чел. или 5,2%). Из других регионов РФ их больше всего насчитывается в Мурманской области — 128 чел. (1,6%) и Кемеровской области — 83 чел. (1,0%). В местах традиционного проживания вепсов — в вепсских поселениях Карелии, Ленинградской и Вологодской области их всего около 3500 человек.

В Карелии цепочка вепсских сел начинается на расстоянии 60 км от г. Петрозаводска и тянется вдоль юго-западного побережья Онежского озера — от с. Шокша (Šokš) и заканчивается за деревней Каскесручей (Kaskez), не доходя до основной территории расселения вепсов, расположенной за р. Свирь (Süvär’) к югу от Онежского озера: в Ленинградской и Вологодской областях. Живущих в Карелии вепсов принято называть северными или прионежскими. Наиболее крупные села прионежских вепсов Шокша (Šokš), Шелтозеро (Šoutjärv), Рыбрека (Kaleig), Каскесручей (Kaskez) В 1994 году территория традиционного расселения вепсов в Карелии была выделена из Прионежского района и получила статус самостоятельного муниципального образования — Вепсской национальной волости, однако в 2004 года в связи с реформой местного самоуправления на базе волости было создано три сельских муниципальных образования — Шелтозерское, Шокшинское, Рыборецкое. Административно они снова вошли в состав Прионежского района, но сохранили статус вепсских национальных поселений. По данным переписи 2002 года здесь проживает всего 1205 вепсов, что составляет около 40% населения названных сельских поселений.

В Ленинградской области вепсская территория после неоднократных административных преобразований в 1960-е годы оказалась на окраинах четырех граничащих между собой районов: Подпорожского, Лодейнопольского, Тихвинского и Бокситогорского. По переписи 2002 г. в Ленинградской области учтено 2019 вепсов. В местах их традиционного расселения — примерно 1400 человек. Наиболее компактной и многочисленной группой остаются вепсы, проживающих в Подпорожском районе — в селах, расположенных по р. Ояти и её притокам. Наиболее крупные из них— Винницы (Vingl), Озера (Järvenkülä), Ярославичи (Vil’häl), Курба (Kurb). Их традиционно выделяют как приоятских или средних вепсов. С января 2006 года они объединены в Винницкое сельское поселение. Из общего числа его жителей — 4291 человек, вепсы составляют менее трети населения (28%). К средним вепсам относят также вепсов, проживающих в деревне Вонозеро (Enarv) Лодейнопольского района (здесь их всего 75 человек) и вепсов Тихвинского района (157 человек). Наиболее известные поселения здесь Корбиничи (Korbal) и Пашозеро (Paksjärv). К южным вепсам относят вепсов Бокситогорского района (182 человека). Основные поселения южных вепсов — Радогощь (Arskaht’), Сидорово (Sodjärv), Боброзеро (Maigär’), Белое озеро (Vaged järv’).

Городское вепсское население в Ленинградской области составляет 503 человека. Более половины из них проживают поблизости от своих мест традиционного расселения — в городах и городских поселках Подпорожского и Тихвинского районов, остальные — в поселениях почти всех районов области по нескольку человек.

Вепсы Вологодской области относятся к средним вепсам. Передача части вепсских деревень из Ленинградской области в Вологодскую область состоялась в сентябре 1937 года. По данным переписи 2002 года вепсов в Вологодской области насчитывается всего 426 человек. Точных данных о расселении вепсов по поселениям Вологодской области не имеется. Полагают, что около 300 вепсов проживает на окраинах современного Бабаевского района в двух отдаленных друг от друга группах вепсских деревень: куйско-пондальской и пяжозерской. Деревни куйско-пондальской группы — Пондала (Pondal), Куя (Kuja), Войлахта (Voilaht) и др. входят в Куйское сельское национальное вепсское поселение. В настоящее время в нем проживает 318 человек и 45% из них (около 150 человек) вепсы. Статус национального поселения Куйский сельсовет имел с 1988 года. С 2009 года территория Куйского национального сельского совета отнесена к Тимошинскому сельскому поселению Бабаевского района. В Пяжозерском сельском поселении осталась одна вепсская деревня — Пяжозеро (Päzar’); часть вепсов переселилась в соседний поселок — Пяжелка (Päzelk). Здесь их насчитывается около 160 человек, но их доля в пределах Пяжозерского сельского поселения поселении не превышает 7,5%.

Остальные вепсы Вологодской области (около 120 человек) проживают в Вытегорском районе — в Оштинском сельском поселении. Здесь они являются переселенцами из известного в прошлом куста шимозерских вепсов, занимавшего местности между куйско-подальской и пяжозерской группой и связывавшего их. Решение об их переселении в 1953 году в районный центр — село с. Ошту в целях его восстановления после военных действий, привело к постепенной ассимиляции данной группы, значительная часть которой расселилась за пределами своей этнической территории.

По данным переписи 2002 года городское вепсское население превысило сельское. Его доля составляет 56,1%. В Карелии городское вепсское население преобладает уже с 1959 года и сейчас составляет две трети (3238 чел.) от всего вепсского населения республики. Большинство из них (2715 чел.) — жители г. Петрозаводска. Столица Карелии стала самым крупным местом компактного проживания вепсов, здесь проживает треть всего современного вепсского населения.

В Ленинградской области (без Санкт-Петербурга) — горожане составляют лишь четверть (25,2%), в Вологодской области вепсского городского населения практически не зарегистрировано.

Часть вепсов проживает в Сибири. В Иркутскую область вепсы переселись в ходе столыпинской реформы (1911-1913 гг.) из мест современного проживания вологодских вепсов (нынешний Бабаевский район) и ленинградских вепсов (нынешний Бокситогорский район); в Кемеровскую область — в 1927-1928 гг также из вепсских деревень Бокситогорского района. Сведений о численности вепсов в Сибири перепись 1926 года не дает. Очевидно, здесь их, как православных, записывали русскими. По переписи 2002 года вепсов в Иркутской области насчитывается 31человек, в Кемеровской — 83 человека (Строгальщикова, Зайцева 2008: 49-33).

Изучение вепсов началось значительно позднее, чем других финно-угорских народов. Предположение о вепсском языке как самостоятельном в семье прибалтийско-финских языков, а о вепсах как отдельном финно-угорском народе, впервые было высказано А. М. Шегреном по итогам его научных поездок к вепсам в 1824-1825 и в 1827 г. г. В то время вепсы занимали единую территорию на пограничье Олонецкой и Новгородской губерний. Полоса вепсских поселений простиралась вдоль юго-западного побережья Онежского озера от окрестностей г. Петрозаводска до р. Свирь и далее охватывала всю центральную часть Межозерья к югу от р. Свири.

После поездок А. М. Шегрена у финляндских исследователей возникает устойчивый интерес к вепсам и вепсскому языку как близкородственному. В 1842 и 1845гг., состоялась экспедиция к вепсам известного собирателя карельских рун и составителя Калевалы Элиаса Лённрота, в 1855 г. — Аугуста Алквиста. Материалы по вепсскому языку, собранные Э. Лённротом в экспедиционных поездках, стали основой его докторской диссертации «Om det Nord-tschudiska språket» (О языке северной чуди). Элиас Ленннрот и Аугуст Алквист были первыми исследователями, кто вслед за А. Шегреном, основываясь на самоназвании отдельных групп вепсов — «vepsläine», в своих работах на финском языке стали называть северную чудь — вепсами, а язык народа — вепсским. Своеобразие вепсского языка воспринималось финскими исследователями как показатель его архаичности, исследование которого имело значение для выявления ранних этапов финского языка, а позднее и для сравнительного финно-угорского языкознания.

На основе языковых материалов, приведенных в работах Элиаса Леннрота и Аугуста Алквиста, появились исследования о вепсском языке венгерских исследователей Пала Хунфальви (1875 г.) и Йожефа Синнеи. После некоторого перерыва с конца 1880-х годов снова начинаются поездки финских ученых к вепсам. Дважды к вепсам выезжали языковеды Эмиль Нестор Сетяля (в 1889 году и 1916 гг.) и Лаури Кеттунен (1917-1918 и 1934 гг.). Их исследования заложили прочный фундамент в области исследования вепсского языка.

С конца 1880-х годов появляется интерес к вепсам со стороны русских краеведов и этнографов. В печати на русском языке выходят работы о вепсах В. Н. Майнова, А. И. Колмогорова, В. Ф. Лескова, Д. П. Никольского Н. Подвысоцкого и других авторов. Наряду с увлечением в них описаниями «чудской и чухарской экзотики» из жизни обитающего в подстоличной Сибири (так назвали местности на северо-западе страны) малоизвестного для широкой публики народа, они содержат много интересных этнографических сведений.

В целом, хотя в своих исследованиях финские ученые отдавали приоритеты изучению вепсского языка, а русские — культурным традициям вепсов — дореволюционные работы о вепсах содействовали формированию в науке представления о них как народе, находящемся на закате своей более чем тысячелетней истории Речь в них не шла о физическом сокращении их численности. В. Н. Майнов отмечал, что «среди Приоятской Чуди не только не заметно вымирания, но напротив того, детопроизводительность у них чуть ли не превышает детопроизводительность русских. Средняя производительность определяется 8,40 ребенка». Опасения вызывала активность обрусения вепсских деревень. По мнению профессора Московского университета А. И. Колмогорова, многие годы изучавшего вепсов, конец их уже близок: «Не за тридевять земель, а бок о бок со столицей ... доживает свои последние дни целая народность, так как неизбежный процесс ассимиляции с русским народом заставит кайванские ручьи слиться с „русским морем“ и в нем исчезнуть».

Причины обрусения казались очевидными: жизнь в окружении русских, тесные экономические и торговые отношения с русским населением, единая с ними православная вера, школьное обучение на русском языке — вынуждали вепсов осваивать русский язык. Э. Лённрот при первом своем посещении вепсов в 1842 г. был в Исаевской волости Вытегорского уезда Олонецкой губернии. Здесь, с горечью отмечает Э. Леннрот, из двенадцати деревень лишь «в пяти деревнях наряду с русским говорят и на вепсском, а в остальных этот язык уже вымер. И то в этих пяти деревнях нынче дети даже между собой разговаривают по-русски, поэтому не трудно предугадать, что пройдет столетие, и вепсский язык будет лишь как предание о том, что когда то-то в прежние времена их прадеды общались на каком-то другом языке, отличном от русского». Население многих, сейчас считающихся русскими деревнями, по сведениям исследователей ХIХ нач. ХХ в. в. разговаривало на вепсском языке, или русский язык только начинал проникать в вепсскую среду.

Период 1920-1930-х годов называют периодом первого возрождения вепсского народа. Для национальных меньшинств и малочисленных народов создавалась письменность, особые формы территориальной автономии — национальные районы и сельсоветы. Ставилась задача перевода в них делопроизводства и школьного образования на языки местных народов, использования их в просветительской и культурной деятельности, велась целевая подготовка национальных кадров и выделялись квоты для них в учебных заведениях и органах управления. Однако эти мероприятия носили по отношению к вепсам ограниченный, непоследовательный и запоздалый характер. Сохранилось административное разделение вепсской территории, хотя местности с вепсским населением при административно-территориальных преобразованиях в 1920-1930 гг. несколько раз подвергались переделу.

В Ленинградской области в то время проживало 24,2 тыс. вепсов. Здесь планировалось создать три вепсских национальных района с последующим их объединением в единое национально-территориальное образование — Вепсский округ. Первым был образован в 1927 году Винницкий национальный район. Из входящих в него 11 сельсоветов, 9 считались национальными. Вепсы в нем составляли большинство (62,4%) из 14,1 тыс. его жителей. В соседних районах еще 15 сельсоветов получили статус национальных. В пределах всех 24 вепсских сельских советов в 1930 г проживало 90% вепсов Ленинградской области. Только три сельсовета с вепсским населением не имели статуса национальных. В целом в области насчитывалось 301 вепсское поселение. В 1930 году было принято решение о создании на базе уже имеющихся национальных вепсских сельсоветов еще двух вепсских национальных районов — Шимозерского и Озерского. Центр последнего — село Шимозеро, рассматривался как будущая «столица» Вепсского округа. Однако данный план не был реализован, поскольку при очередной административной реформе округа в Ленинградской области как промежуточные административные единицы между областью и районами в 1930 году были упразднены.

Однако этот период был недолгим. Во второй половине 1930-х г. в стране резко меняется национальная политика. Государство от содействия этническому и культурному развитию нерусских народов страны переходит к формированию более однородного по национальному составу населения. Предпринимается ряд действий, направленных, в первую очередь, на ассимиляцию малочисленных народов и этнических групп, не имевших своих национально-государственных и национально-территориальных образований, или проживающих за её пределами. Первым шагом стало решение о замене в 1936 году алфавитов с латинской основой языков нерусских народов страны на кириллицу. Их создание объявляется ошибочным, как ведущее к искусственному отрыву коренных народов от русского языка и русской культуры.

В Ленинградской области в 1937 году начинается реорганизации национальных школ «в советские школы обычного типа». В ходе «реорганизации» осуществлялся не только перевод обучения с вепсского на русский язык, но и исключалось его преподавание в школе как предмета. Использование вепсской письменности на латинской основе запрещалось, поэтому ранее изданная литература на вепсском языке была изъята из школьных библиотек. Из учебных курсов по истории, географии, краеведения исключались все сведения по истории, культуре, языке вепсского народа Одновременно прекращается подготовка учителей на вепсских отделениях педучилищ.

В сентябре 1937 г. произошел очередной раздел вепсской территории. При разделении Северной области на Вологодскую и Архангельскую в состав Вологодской области передаются северо-восточные и восточные районы Ленинградской области, среди них и 9 вепсских национальных сельсоветов. В данных сельсоветах в 1926 году проживало почти 7 тысяч вепсов. Это была территория, которую в 1930 году планировалось объединить в Шимозерский район. Таким образом, вепсская территория с конца 1937 года оказалась разделенной между тремя регионами — Карелией, Ленинградской и Вологодской областями.

В мае 1938 г. все национально-территориальные образования в Ленинградской области объявляются «искусственно созданными», в том числе и вепсские. Винницкий район как самостоятельная административная единица просуществовал до 1963 года. В Карелии Шелтозерский район был упразднен в 1956 году. Его территорию присоединили к Прионежскому району. Ликвидация национальных единиц сказалась и на преподавании языка. По заявлению учителей, особый статус национального Шелтозерского района в сфере образования в послевоенное время давал возможность включения в учебный план двух дополнительных часов в неделю на преподавание русского языка.

Так завершился первый период национального возрождения вепсов. Созданная в 1930-е годы база для этнокультурного развития вепсов была ликвидирована. Кратковременный период существования вепсской письменности не смог обеспечить её закрепление в народной среде и стать одним из факторов консолидации народа, оставаясь лишь ярким эпизодом его истории. Запрет вепсской письменности означал и невозможность использования вепсского языка при проведении официальных и культурных мероприятий. Однако общение на родном языке еще долго оставалось основным в вепсских деревнях. По сообщениям исследователей, проводивших в начале 1960-х годов сбор лингвистического и этнографического материала в деревнях ленинградских вепсов, всё вепсское население — включая детей, говорило на родном языке, даже на колхозных собраниях.

Смена курса в национальной политике сразу же отразилась на численности вепсов. Данные переписи 1939 года показывали снижение численности вепсов на 4%. Но по регионам ситуация различалась. Вепсское население в Карелии продолжало расти — с 8 587 по 9338 чел. или на 8,7%. В Ленинградской области его рост был значительно ниже — с 15 146 до 15 571 чел. или 2,8%. В Вологодской области численность вепсов упала — с 6743 до 4976 чел., или на 26,2%.

Наиболее разрушающее действие на существование вепсов как единого сообщества оказала политика государства 1960-1970-х годов, направленная на изменение традиционной системы сельского расселения, известная как политика ликвидации «неперспективных» деревень. Последствия такой политики оказались наиболее губительными для малочисленных этнических групп, поскольку разрушали их этническую среду и традиционный образ жизни. Политика ликвидации «неперспективных» деревень совпала с административными преобразованиями на районном уровне. В 1962-1963 гг. их укрупняли, в 1965— разукрупняли. В Ленинградской области в результате двух следующих один за другим административных переделов, вепсская территория оказалась в центре пересечения границ четырех районов — Подпорожского, Лодейнопольского, Бокситогорского, Тихвинского. В Вологодской области — двух. Село. Ошта, куда переселилась часть вепсов из Шимозерья, стала окраиной Вытегорского района, а остальные вепсские поселения отошли к Бабаевскому району. Сохранившиеся в Бабаевском районе две небольшие группы вепсских деревень оказались отделенными друг от друга полностью обезлюдевшей местностью, где раньше находились бывшие поселения Шимозерья. Во всех районах Ленинградской и Вологодской областей вепсские поселения стали отдаленной окраиной, куда практически отсутствовали проезжие дороги. Поэтому началось активное переселение жителей окраин к центрам. Основной поток вепсов устремился за пределы своей этнической территории — в рабочие поселки и города. Большинство из них составляла молодежь, которая, попадая в иноязычную среду, где не существовало никаких культурных институтов, поддерживающих их идентичность, быстро подвергалась языковой и этнической ассимиляции. Этому способствовало и массовое распространение межнациональных браков.

Постоянный отток вепсской молодежи в течение послевоенных десятилетий и их последующая ассимиляция в городах привела к резкому старению вепсского населения и значительно подорвала потенциал для его дальнейшего естественного воспроизводства. По переписи 1989 года средний возраст вепсов в Карелии составлял 45,9 лет, тогда как у населения республики он был 33,3 года. Вепсы являлись самым старым по возрасту народом Карелии. Аналогичных данных по вепсам Ленинградской и Вологодской областей не представлялось. По данным специальных исследований среди них доля лиц старше трудоспособного возраста была выше, чем среди вепсов Карелии, а доля детей, напротив меньше. При такой демографической структуре вепсского населения снижение его численности было прогнозируемым. Однако итоги переписи 2002 года оказались более тревожными, чем можно было ожидать. За период с 1989 года численность вепсов снизилась на 32,1% — с 12142 до 8240 человек. Сокращение численности вепсов произошло во всех основных регионах их расселения. Его темпы оказались намного ниже в Карелии (18%), чем в Ленинградской (52,7%) и Вологодской областях (41,7%).

Столь быстрые темпы ассимиляции требуют от государства особой поддержки вепсского народа и его языка. В 2000 г. вепсы включены в «Единый перечень коренных народов Российской Федерации». Все вепсы, включая и вепсов, проживающих в Вологодской области, не входящей в северные территории, вошли в перечень коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации (см.: Перечень, 2006).

Вепсская письменность

Вепсский язык в настоящее время включен в Красную книгу языков народов России (см.: Красная книга, 1994. С. 21-22). Он относится к языкам с прерванной письменной традицией.

Вепсская письменность была создана в 1931 году на основе латинской графики (Муллонен 1967), однако в 1937 году ее перевели на кириллицу, а спустя несколько месяцев ее использование было запрещено. Работа по созданию вепсской письменности, перевод обучения в школах на родной язык, подготовка учителей для вепсских школ и специалистов для партийной и политической работы из числа вепсов проводилась в Ленинградской области, где в 1931 году был создан специальный отдел по работе с национальными меньшинствами. Вопросами создания письменностей для ижор, вепсов, саамов начал заниматься комитет нового алфавита, в основу которого была положена латинская графика. Подготовка вепсской письменности и школьных учебников поручается рабочей группе под руководством М. М. Хямяляйнена (позднее её возглавил Н. И. Богданов), сформированной из учителей, владеющих вепсским языком. В феврале 1931г. был утвержден вепсский алфавит на латинице и подготовлена «Первая вепсская азбука и книга для чтения», издание которой состоялось лишь в ноябре 1932 г. С 1932 году открываются вепсские отделения в двух педагогических техникумах — Доможировском и Лодейнопольском. Подготовка учителей для вепсских школ велась и на краткосрочных курсах. С появлением первых вепсских учебников открылось 48 пунктов по ликвидации безграмотности. Процесс перехода вепсских детей на обучение на родном языке в Ленинградской области завершился к 1935 году. По официальной статистике в 1935/1936 учебном году в 53 вепсских начальных школах обучалось 2533 ученика, в 7 неполных средних школах — 554 ученика. К 1935/1936 учебному году система школьного образования на родном языке для вепсов Ленинградской области обеспечивала получение начального и неполного среднего на родном языке. За весь период существования вепсской письменности было издано около 30 книг на вепсском языке, являющихся в основном переводами стандартных учебников.

Во второй половине 1930-х г. в стране резко меняется национальная политика. Государство от содействия этническому и культурному развитию нерусских народов страны переходит к формированию более однородного по национальному составу населения страны. Предпринимается ряд действий, направленных, в первую очередь, на ассимиляцию малочисленных народов и этнических групп, не имевших своих национально-государственных и национально-территориальных образований, или проживающих за её пределами. Первым шагом стало решение о замене в 1936 году алфавитов, созданных на основе латиницы, на кириллицу. Выбор латиницы для алфавитом объявляется ошибочным, как ведущий к искусственному отрыву коренных народов от русского языка и русской культуры.

В Ленинградской области в 1937 году начинается реорганизации национальных школ «в советские школы обычного типа». В ходе «реорганизации» осуществлялся не только перевод обучения с вепсского на русский язык, но и исключалось его преподавание в школе как предмета. Использование вепсской письменности на латинской основе запрещалось, поэтому ранее изданная литература на вепсском языке была изъята из школьных библиотек. Из учебных курсов по истории, географии, краеведения исключались все сведения по истории, культуре, языку вепсского народа. Одновременно прекращается подготовка учителей на вепсских отделениях педучилищ.

Лишь в 1989 году появилась возможность возродить вепсскую письменность (Вепсы 2007: 115-116). Решением Правительства Карельской АССР вепсская письменность была возрождена на двух графиках: латинице и кириллице и было создано два альтернативных букваря (Zaiceva, Mullonen 1991; Максимова, Коттина 1992). Однако все последующие книги, учебники и учебные пособия, а также художественная литература использовали лишь латинскую графику. Поэтому в 2007 году правительство Республики Карелия скорректировало прежнее решение и единственным алфавитом для вепсского языка утвердило алфавит, созданный на основе латиницы, что поддерживало также преемственность традиции с первым периодом функционирования вепсской письменности, а также позволяло быть в одном письменном поле с родственными народами: карелами, финнами, эстонцами.

Исследовательская работа в области младописьменного вепсского языка сосредоточена пока в области составления вепсско-русских (Zaiceva, Mullonen 1996; Zaiceva 2010) и русско-вепсских словарей (Зайцева, Муллонен 2007), бюллетеней новой лексики и терминологии (2001-2, 2004), а также учебников для школ и вузов. К настоящему времени созданы учебники и книги для чтения в школе, некоторые учебные пособия для вузов, словари.

Преподавание вепсского языка как предмета осуществляется в трех школах Республики Карелия и одной школе Бабаевского района Вологодской области. В настоящее время в связи с закрытием малокомплектных школ пострадали, прежде всего, школы в вепсской глубинке: закрыты школы в Подпорожском районе Ленинградской области в с. Озера, в с. Ярославичи, практически не функционирует школа в п. Курбе (оставлено лишь три класса без преподавания вепсского языка), которая славилась своим школьным музеем и наиболее серьезным отношением к преподаванию вепсского языка.

Период в 20 лет сказался на развитии младописьменного языка, который пополнился новой лексикой и терминологией; ведется работа по формированию норм орфографии; появилась вепсская литература и СМИ; в последние годы начата переподготовка учебников с учетом изменений, происшедших за данный период в языке. Нельзя утверждать, что ситуация с вепсским языком изменена коренным образом, однако, некоторых успехов на этом пути удалось достигнуть. Отдельные черты младописьменного вепсского языка, проблемы его создания, периоды и перспективы развития, принципы отбора для него некоторых диалектных явлений освещены в ряде статей руководителя данного проекта «Вепсский корпус» (см. напр. Зайцева 2006: 119-135, 2007: 126-154).

Создатели надеются, что идея Вепсского корпуса может стать фактором национального возрождения, стимулировать российские и зарубежные исследования с привлечением вепсских материалов и может косвенным образом повлиять на популяризацию вепсского языка и культуры в целом. Проект «Вепсский корпус» может стать своеобразным музеем вепсского языка с широким и доступным кругом экспонатов.

В то же время, решение конкретных задач, поставленных перед корпусом, позволит говорить о разработке модели документации языков малочисленных народов, которые уже в ближайшие десятилетия могут исчезнуть с лингвистической карты России.

Диалекты вепсского языка

Вепсский язык неоднороден по своей структуре. В нем принято выделять три диалекта: северновепсский, или прионежский, средневепсский и южновепсский. На северновепсском говорят жители вепсских сел Прионежского района, которые расположены вдоль юго-западного берега Онежского озера Карелии. Часть носителей названного диалекта живет в городе Петрозаводске.

Средневепсский диалект в науке принято делить на восточные и западные говоры. На восточном говоре говорят жители Вологодской области. Но и здесь следует выделить еще куйско-пондальский, пяжозерский, шимозерский говоры, которые в области грамматики глагола существенно отличаются от западных говоров и от части восточных говоров. Диалектные различия их настолько серьезны, что могут служить основанием для пересмотра диалектного членения вепсской речи (см. Зайцева Н. Г., 2002). Западные говоры средневепсского диалекта, или их еще принято называть приоятскими, распространены на территории Ленинградской области в Подпорожском (значительная часть), Тихвинском, Лодейнопольском районах. В Бокситогорском районе Ленинградской области живут представители южновепсского диалекта.

Наиболее полно диалектные особенности изложены в работах Э. А. Тункело (Tunkelo 1946, s. 1-18), М. М. Хямяляйнена (1966, с. 99-100), Вийтсо Т.-Р. (1958), Зайцевой М. И. (1981), Зайцева Н. Г., Яковлева Л. П. (1991, с. 91-92). Суммируя все известные в названной области сведения, можно назвать следующие наиболее яркие особенности вепсских диалектов.

Северновепсский диалект в этом ряду отмечается:

1. наличием d’ на месте j в начале слова: d’äniš "заяц", ’o " уже", d’umal " бог", d’äritada " размельчать«, d’on «(я) пью», d’ättab «(он) оставит»;
2. нерегулярным представительством древних долгих гласных первом слоге слова: maa " земля", puul’ e " на дерево", suuhu " в рот«;
3. наличием геминированных согласных k, g, t, d, p, b, z, z в форме 3 лица ед. числа презенса индикатива: kattab «(он) укроет», laddib «(он) наладит», teggob «(он) сделает», l’ ubbub «(он) поднимется», hüppib «(он) прыгает», läzzub «(он) лежит»;
4. значительно большим смягчением, чем в других диалектах, согласных l, n, r перед -е в именных формах (например, в аллативе: sizarel’ e " сестре", mamal’e " маме«), а также в личных формах глаголов, обладающих основой на -e: tul’en «(я) приду», pan’ed «(ты) кладешь», pur’ed «(ты) укусишь», man’e «(ты)иди!», tul’e «(ты)приди!;
5. напротив, отсутствием смягчения согласных звуков после -i-, так свойственного другим диалектам: lehmid » коров", heil " у них", voil " маслом«; tulid «(ты) пришел», kavelin «(я) ходил», söizin «(я) съел бы»;
6. краткостью личного окончания 1 и 2 лица мн. числа основного спряжения: -m или -d(-t, -tt): löudam «(ты) найдем», sanud (sanut) «(вы) скажете»;
7. стяженностью дифтонгов oi, ui до дифтонга ii и монофтонга i: kaniid~kanid " кур" (ср. в других диалектах kanoid), sanid «(ты) сказал»; sanizid «(ты) сказал бы» (ср. в других диалектах sanuid, sanuizid);
8. употреблением в презенсе и имперфекте 3 лица мн. числа индикатива за редкими исключениями (глаголы типа panoba «(они) кладут», mäba «(они) идут») неопределенно-личных (или по иной терминологии — пассивных) по происхождению форм: mändaze «(они) идут», tehtaze «(они) делают»; mändihe «(они) шли», tehtihe «(они) делали».

Средневепсский диалект характеризуется:

1. сохранением j (западные говоры) в начале слова или замещением его на g’ (восточные говоры): järv-g’ärv " озеро", jüged-g’üged " тяжелый", jaritada-g’äritada " размельчать", jonoštada-g’onoštada " подчеркивать«;
2. твердостью согласных перед e: tulen «(я) приду», ühtele-ühtelo " одному", kandoizele " на пенек";
3. постоянным представительством кратких гласных и одиночных согласных на месте праязыковых долгих гласных и геминат: maha " в землю", sos " в болоте", puhu " в дерево«; katab «(он) укроет», lugeb «(он) читает», libub «(он) поднимается»;
4. смягчением окончаний, выраженных одиночным согласным, после i: puid’ " деревьев", lehtesil’ " на листве«; nuuzid’ «(ты) проснулся», libuid’ «(ты) поднялся», panizid’ «(ты) положил бы»;
5. присутствием в окончаниях 1 и 2 лица актива мн. числа, кроме -m и -t , звукосочетаний -ai и -ei: tulemai «(мы) придем», sötei «(вы) едите»;
6. наличием в имперфекте 3 лица мн. числа лично-числового окончания.-ba: lugiba «(они) читали», paniba «(они) положили», tuliba «(они) пришли».

Южновепсскому диалекту присущи:

1. древнее j в начале соответствующих слов: juma " бог", joda " пить", jur’ " корень";
2. поздние долгие гласные на месте дифтонгов на -i и на -u: hag (ср. в других диалектах haug, houg) " дрова", picune " маленький" (ср. picuine), mulo " в прошлом году" (ср. muloi);
3. множество долгих гласных вторичного происхождения на месте сочетаний гласных звуков с согласным -l, объясняющихся вокализацией -l (l> л> u) и последующим уподоблением вокализованного согласного звука впереди стоящему гласному, превратившемуся таким образом в долгий гласный: meja " у нас" (ср. mejal, mijou); edu " прежде" (ср. edel, eduu), logo " на покосе" (ср. logol, logou);
4. в окончаниях 1 и 2 лица мн. числа актива присутствует долгий гласный a: nägita «(вы) видели», kulima «(вы) слышали», tulema «(мы) придем», tegeta «(вы) сделаете»;
5. в отрицательной форме 3 лица мн. числа презенса и имперфекта актива отрицательный глагол стоит в форме eba, не характерной для северно- и средневепсского диалектов: eba tule «(они) не придут», eba uju «(они) не плывут», eba pezend «(они) не мыли», eba ajand «(они) не уехали».

Вепсский корпус и его особенности: описание материала

В Вепсском корпусе представлены лингвистические материалы разных стилей:

1. диалектные бытовые и этнографические тексты (уже опубликованные, а также расшифрованные именно для данного корпуса и вводимые в нем в научный оборот впервые), записанные упрощенной финно-угорской транскрипцией, с четкой паспортизацией;
2. фольклорные тексты с паспортизацией;
3. тексты на младописьменном вепсском языке:

   а) оригинальные произведения вепсских литераторов (на первых порах прозаические);

   б) газетные тексты (тексты газеты «Kodima» (Родная земля), которые проиллюстрирую становление вепсского публицистического стиля;

   в) тексты переводов Нового Завета, осуществленные с благословления архиепископа Карельского и Петрозаводского Мануила в тесном сотрудничестве с Финно-угорским филиалом Института перевода Библии, опубликованного пробным изданием в 2006 году в Петрозаводске.

В самом начале работы по формированию электронных материалов были урегулированы проблемы авторского права и получены разрешения Финно-угорского филиала Института перевода Библии (г. Хельсинки) и издательства «Периодика» (г. Петрозаводск) на размещение текстов на младописьменном вепсском языке в Вепсском корпусе.

Таким образом, в Вепсском корпусе представлены и материалы младописьменного вепсского языка. Более того, при лемматизации в качестве заглавной дана именно форма вепсского литературного языка, которая для расширения круга пользователей переведена на русский язык. Все словоформы же в электронном словаре даны на том диалекте и говоре, на котором они зафиксированы в текстах. Вопрос о написании леммы остро стоял перед составителями корпуса. Было принято, на наш взгляд, наиболее оптимальное решение — обратиться при именовании леммы к словарным (т. е. тем формам, которые в вепсско-русском словаре даются в качестве заглавных) именным и глагольным формам.

Грамматическая разметка, проводимая в Вепсском корпусе, пока наипростейшая: дано лишь определение части речи, отмечена омонимия, если она имеет место. Однако составлена полная опись всех грамматических показателей имени и глагола, и в дальнейшем при постоянном пополнении корпуса новыми материалами (коллектив корпуса пока мал и находится в постоянном поиске теоретических решений) будет решаться вопрос о более тщательной и полной разметке.

Особенности транскрипции вепсской диалектной речи

Наиболее подробно особенности финно-угорской транскрипции представлены в работе Suomalais-ugrilainen tarkekirjoitus («Финно-угорская транскрипция», 1970). Диалектные же тексты, представленные в Вепсском корпусе, записаны упрощенной фонетической транскрипцией.

Геминаты обозначены двумя одинаковыми буквами (sötta «кормить», cappab «режет»).

Долгий гласный представлен черточкой над буквой, как было чаще всего принято в фонетических записях вепсской речи ранее (puhu «в дерево», vaged «белый»). Дифтонги, которые в вепсском языке только нисходящие, представлены двумя буквами без обозначения неслогового характера второго компонента дифтонга (laud «доска», poig «сын»).

Палатализация согласных звуков обозначается знаком смягчения над буквой (в некоторых случаях после буквы, поскольку так было представлено и в источниках. В вепсском письменном языке знак смягчения ставится также после буквы справа сверху в виде запятой [’]: son «вена», meil’ «у нас»). Согласные звуки, находящиеся перед гласными переднего и среднего ряда ä, ö, ü, e, i, почти всегда палатализуются, т. е. смягчение носит позиционный характер, поэтому не нуждается в постоянной маркировке. В этом случае в диалектных текстах корпуса постановка знака смягчения сведена до минимума. Однако когда оно наблюдается в случае индивидуального употребления в словах, а также в некоторых особых случаях смягчения согласных звуков в северновепсском диалекте в противовес, например, средневепсскому, оно непременно отмечено (mänen «(я) иду»).

Смягчение согласных в конце слова или слога, если таковое существует, а также смягчение согласных перед гласными заднего ряда отмечено обязательно (напр. mel’ «ум», nor’ «молодой»; val’l’astada «запрягать», pal’l’az «нагой» и т. д.). Смягчение в этом случае часто является смыслоразличительным, т. е. носит фонематический характер (напр.: nor’ «молодой», nor «веревка»). В диалектных текстах смягчение отмечено непременно и в тех случаях, когда с точки зрения современного вепсского языка невозможно его объяснить условиями сочетаний звуков, хотя с точки зрения истории оно вполне объяснимо (напр.: sar’v «рог», sor’m «палец»).

В вепсском языке палатализации могут подвергаться все согласные звуки, однако звуки v, m, k смягчаются значительно слабее, нежели, например, l, n, s, t.

Вместо знаков паузации в написании диалектных текстов поставлены точки и запятые, что делает текст более удобно читаемым для всех категорий пользователей.

Алфавит вепсского языка

Алфавит вепсского языка включает в себя 28 буквенных обозначений плюс знак смягчения (29-ый), который поставлен в конце алфавита, однако при постановке слов по алфавиту он не принимается во внимание: a b c c d e f g h i j k l m n o p r s š z z t u v ü ä ö ’

Благодарности

Данный проект был поддержан следующими грантами:

1. по программе фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Текст во взаимодействии с социокультурной средой: уровни историко-литературной и лингвистической интерпретации» проект «Вепсский корпус» (2009-2011);
2. по программе фундаментальных исследований Президиума РАН «Корпусная лингвистика», направление 3 «Создание и развитие корпусных ресурсов по языкам народов России» (2012-2014).
3. РГНФ (проект № 15-04-12006). Создание тезауруса вепсского языка на основе разрешения лексической многозначности в многоязычном словаре (2015-2016).

Идея проекта принадлежит канд. филол. наук Беликовой А. Е. и канд. филол. Гурину Г. Б.; руководитель проекта доктор филологических наук, завсектором языкознания ИЯЛИ КарНЦ РАН Зайцева Н. Г.; участники проекта: старший преподаватель Петрозаводского государственного университета, кандидат филологических наук Жукова О. Ю., главный специалист по информационным технологиям ИЯЛИ КарНЦ РАН Шибанова Н. Л.; аспирант кафедры математической лингвистики факультета филологии и искусств СПбГУ А. С. Гребеньков, к.т.н. старший научный сотрудник ИПМИ КарНЦ РАН Крижановский А. А.

Руководитель проекта, завсектором
языкознания Института языка, литературы и истории КарНЦ РАН,
доктор филологических наук Зайцева Н. Г.

Литература

• Вепсы: Модели этнической мобилизации. Сборник материалов и документов. Петрозаводск, 2007.
• Зайцева М. И., Муллонен М. И. Образцы вепсской речи. Л., 1969.
• Зайцева М. И., Муллонен М. И. Словарь вепсского языка. Л., «Наука», 1972.
• Зайцева М. И. Грамматика вепсского языка. Л., «Наука», 1981.
• Зайцева Н. Г., Яковлева Л. П. История исследования вепсского языка в свете библиографии // Прибалтийско-финское языкознание. Петрозаводск, 1991. С. 82-113.
• Зайцева Н. Г. Младописьменный язык вепсов: периоды и перспективы развития // Современная наука о вепсах: достижения и перспективы. (памяти Н. И. Богданова). Петрозаводск, издательство КарНЦ РАН, 2006. С. 119-135.
• Зайцева Н. Г. Опыт и проблемы языкового планирования у вепсов // Stulia Slavica Finlandensia. Tomus XXIV. Helsinki, 2007. C. 126-154.
• Зайцева Н. Г. Прибалтийско-финские языки в зеркале лингвистической географии // Труды Карельского научного центра Российской Академии наук, № 4. Серия «Гуманитарные исследования», выпуск 1. Петрозаводск, 2010. С. 34-47.
• Красная книга языков народов России. М., «Academia», 1994.
• Максимова Р. Ф., Коттина Э. В. Букварь. Л., 1992.
• Муллонен М. И. Вепсская письменность // Прибалтийско-финское языкознание. «Наука», Л., 1967.
• Национальный корпус русского языка // http://bit. edu. nstu. ru//archive/issue-4-2006/natsionalnyi_korpus_rus
• Перечень коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации; утвержденный правительством России 24 апреля 2006 г.
• Пименов В. В. Вепсы. Очерк. Этнической истории и генезиса культуры. Изд-во "Наука«ю М.-Л., 1965.
• Плунгян В. А. Зачем мы делаем национальный корпус русского языка // Отечественные записки. М., 2005. № 2 (23).
• Строгальщикова З. И. Вепсы. Петрозаводск, «Периодика». 2008.
• Строгальщикова З. И., Зайцева Н. Г. Вепсские переселенцы в Сибири // Историко-культурное наследие вепсов и роль музея в жизни местного сообщества. Петрозаводск, 2008.
• Хямяляйнен М. М. Вепсский язык. // Языки народов СССР. Т. III Финно-угорские самодийские языки. М., «Наука», 1966. С. 81-102.
• Язык и народ: тексты и комментарии разговорной речи прибалтийско-финских языков и диалектов русского языка на Северо-западе России: под ред. А. Герда, М. Савиярви, Т. де Граафа. СПб, 2002.
• Lönnrot E. Om det Nord-tschudiska språket. Helsiki, 1853.
• Suomalais-ugrilainen tarkekirjoitus // Helsingin yliopiston fonetiikan laitoksen julkaisuja, № 8. Helsinki, 1970.
• Tunkelo E. A. Vepsän kielen äännehistoria // Suomen Kirjallisuuden Seuran Toimituksia, № 228. Helsinki, 1946. S. 1-18.
• Viitso T.-R. Äänisvepsa murde väljendustasandi kirjeldus // Ученые записки Тартуского университета, № 218. Тарту, 1958.
• Vepsän rahvhan sarnad (Вепсские народные сказки). Составители Н. Ф. Онегина, М. И. Зайцева. Петрозаводск, 1996.
• Zaiceva N., Mullonen M. Abekirj, Petroskoi, 1991.